19-летний вратарь нашей "молодежки" Андрей Макаров – о том, почему ему лучше быть первым в "топорной" WHL, чем третьим в КХЛ, о прошлом и будущем МЧМ, драфте НХЛ, на котором его не выбрали.

А начался разговор с того, что Макаров этим летом возвращается в Россию. В КХЛ. В "Атлант". Как выясняется – все-таки не возвращается: "Мне все друзья об этом пишут. Я их спрашиваю: "Откуда вы все это берете?". Мне скинули ссылку на сайт какой-то. Потом еще в новостях спорта по "России-2" передали".

– И?
– Даже не знаю, откуда люди все это берут. Да, меня приглашали в "Атлант". Но это были только разговоры. Конкретики никакой не было. Мой отец разговаривал со спортивным директором "Атланта" Равилем Исхаковым. Он ему сказал, пусть, мол, приезжает, мы его посмотрим. Но я этого даже физически сделать не смогу! Я сейчас на сборе со сборной. А люди передают, что я уже еду в "Атлант" и что у меня контракт уже чуть ли не подписан. Официально заявляю: я пока согласия никакого на "Атлант" не давал. Тем более, как можно верить людям, которые сначала говорят о хоккее, а через 10 минут - про аренду компрессора в Москве. Если доверять - то доверять чисто спортивным источникам, ориентированным на хоккей, как ваш.

– А смысл вам это делать? Быть третьим вратарем в КХЛ?
– Вот и я об этом. Во-первых, игровое время. В "Саскатуне" у меня его много, я там 60 игр провел с лишним. А тут что? Приехать, и все? Мне сейчас важнее играть, а не сидеть в КХЛ или играть в МХЛ. Не хочу никого обижать – ни лигу, ни кого-либо еще. Просто надо быть реалистом. Мне лучше поиграть еще годик там и набраться опыта. Тем более у нас Мемориальный Кубок. Конечно, в России, может быть, ничего и не знают об этом турнире. Но я считаю, что сначала по важности трофеев на клубном уровне идет Кубок Стэнли, а потом как раз Мемориальный Кубок. Я хочу его выиграть. Я знаю, что в "Саскатуне" я буду играть, и буду играть много. А с "Атлантом" у меня уверенности вообще нет никакой.

– Ставите себе задачу стать первым номером сборной в "Суперсерии" с канадцами во что бы то ни стало?
– Тут тренеру видней. Кто лучше – тот и должен играть. Я вот, например, не считаю, что Василевский плохо тот турнир провел (МЧМ-2012 в Калгари, где молодежная сборная России в полуфинале победила канадцев, но уступила в финале шведам), он сыграл очень достойно. Никто ни на кого обиды не держит. Где-то он подтащил, где-то я, кто-то забил у нас из ребят – мы были командой. Хоккей – это командный вид спорта. Нельзя чтобы было "я да я, вот я забил, вот я выиграл". Нет. Мы – команда. Именно за счет этого мы и выиграли у канадцев.

По городу с табличкой "Я – Макаров!"

– Позапрошлый сезон вы провели в QMJHL, прошлый – в WHL. Формально это "подлиги" в составе CHL. А на деле?
– И на деле тоже. Разницы никакой. Все проходит под эгидой CHL: площадки одни и те же, уровень одинаковый. Единственное, соперники другие. Приходится заново изучать лучших игроков других команд. Вот и все.

– Вы действительно серьезно изучаете соперников?
– Ну, есть же лидеры у них. Они играют в большинстве, у них есть своя манера. Мы просматриваем видео, разбираем моменты, думаем, как лучше против них играть, кого против них поставить, где в этот момент должны находиться защитники и так далее.

– Принято считать, что WHL – это самая "топорная" лига в CHL. То есть люди бросают по воротам из любой позиции и бегут на добивание. Согласитесь?
– Да. Но мне казалось, что в этом вообще весь канадский хоккей, разве нет? (Смеется).

– Так вот даже на этом фоне WHL выделяется своей "топорностью".
– Там разные команды. Есть и техничные. А есть и такие, которые бросают и бегут.

– А как с точки зрения зрительского интереса?
– О-о-о, это да! Там на нас где-то по две тысячи ходило, а тут по 8-9. Я бы даже сказал, что в Льюистоне на нас в сезон ходило по полторы тысячи – две только на плей-офф собиралось. Пару раз (улыбается) на улице узнавали: в ресторан пришел и еще куда-то – узнали. Еще случай был: прихожу в торговый центр, ко мне подходит какой-то дяденька и спрашивает: "А вы Макаров? Хэппи бёздей!". Поздравил и ушел.

– Вам надо в маске вратарской по городу ходить. Больше бы людей узнавало.
– (Смеется) Ага, и с табличкой: "Я – Макаров!". А лучше сразу во всей форме, чтобы уж наверняка. А так-то, конечно, очень приятно. Особенно после чемпионата мира.

– После МЧМ стали больше узнавать?
– Болельщиков больше появилось. Российских маек на трибунах стало больше.

– Даже так?!
– Целых семь маек я насчитал перед началом одной игры.

От канадцев мы действительно отскочили

– Помнится, у вас какая-то забавная история была на МЧМ с экипировкой. Не напомните?
– С ловушкой у меня была история. Не забавная, а дурацкая. Она у меня по регламенту не проходила. Мне ее мужик, он раньше администратором в "Калгари Флэймс" был, разрезал. Забрал ловушку, на следующий день вернул, но разрезанную. Еще трусы мне подрезали – они тоже не проходили по регламенту. У меня дополнительные наколенники на трусах, а какая-то маленькая штучка на них запрещена была. Если на этот год вызовут на МЧМ, я заранее себе ловушку в клубе закажу.

– Как же это вас в прошлом году об этом не предупредили?
– Я когда приехал, администратор команды передо мной извинился. Он ведь сам был на МЧМ, когда тот в Саскатуне проходил. Он тогда менеджером экипировки сборной Канады был. "Прости, – говорит. – Я не знал".

– В Калгари зимой ехали с мыслью о первом номере сборной или понимали, что вы все равно будете страховать Василевского?
– Если честно, я вообще не знал, что и как будет. Там было три вратаря. Все могли стать первыми. Я ехал бороться за место. Не знаю, почему мне не доверяли. Тренеру виднее. Я провел две игры. Плюс еще минут пять-шесть с Канадой. Считаю, что отыграл достойно.

– Достойно?! Да если бы не вы, еще неизвестно, чем бы тот матч с Канадой закончился!
– Сказать по правде, когда Валерий Николаевич (Брагин) мне тогда сказал вставать в ворота, я посмотрел ему в глаза и понял, что деваться-то мне просто некуда. Тут два варианта: либо ловишь, либо не ловишь. Я даже не нервничал. Я вышел, а там 19 750 болельщиков – это я прямо точно помню – и все орут: "Go, Canada, go!". Я пытался что-то подсказать Антипину, нашему защитнику. Кричал, кричал и понял, что он ни фига меня не слышит. Я сам музыки в паузах не слышал! Я понял, что тут уже все: надо зубами ложиться под шайбу, ловить и отбивать ее как хочешь. Главное было не пропустить. Я поймал первый бросок. Это было главное. Для вратаря это очень важно, чтобы войти в игру. Поймал первый бросок – и пошло дело. А потом, конечно, штанга меня спасла. Штанга – друг вратаря!

– Вы слышали звон за спиной?
– Я вообще только когда повтор смотрел, увидел, что шайба тогда в штангу попала.

– Как думаете – отскочили?
– Честно? Да. Не хочу ничего плохого сказать, но мы действительно отскочили. Я не знаю, что случилось. Это был бы какой-то бешеный камбэк. Просто невероятный. То ли мы встали и подумали, что уже игра сделана, то ли еще что. Я перед третьим периодом ребятам сказал: "Ребят, помните, что канадцы-то играют до конца. Они играют дома. Они "летят". Им некуда деваться. Конечно же, они побегут!". Тут еще и судья немного стал пропускать некоторые моменты. Что ж, главное выиграли. Эмоций на финал у нас, правда, уже не хватило.

Отличный повод выиграть Мемориальный Кубок

– Финал МЧМ в кошмарах не снится?
– Да нет. Я уже все забыл. Все это уже прошлое. Что об этом вспоминать? Был матч. Нам чуть-чуть не хватило, и мы проиграли. Обидно, конечно. Будем стараться на следующем чемпионате мира. Тем более что играем дома.

– Когда проигрываются такие матчи, некоторые вратари начинают винить себя. Дескать, вот разгадай я тот бросок Зибанежада, и победа была бы нашей…
– Давайте честно: игра шла практически в одной зоне – нашей. Я выпрямился отдохнуть, потому что когда весь матч согнувшись стоишь, это огромная нагрузка на ноги. Только я выпрямился, и тут же наши ребята не разобрались с шайбой – разъехались от нее вдвоем. Не поняли друг друга. Смотрят друг на друга и не понимают. Разговаривать надо! В итоге Зибанежад просто ускорился, ушел и забил (вздыхает). Помните, в финале в меня швед въехал, и я упал?

– Конечно.
– Вот у меня, наверное, уже тогда было сотрясение. Я встал и доиграл, а уже на следующий день полетел в свой клуб. Весь на эмоциях – хочу играть! Вышел на кураже, меня еще перед игрой наградили, и мы выиграли первый период 2:0. Так вот там в меня тоже так въехали, что мало не показалось – трибуны у меня в одной стороне, ворота в углу почему-то съехали. Ужас, в общем. Тяжело встал и понял, что у меня сотрясение. Пропустил десять матчей. Вот тогда мне было уже реально тяжело – после сотрясения-то возвращаться в сезон. Потому что это просто ужасно было. Голова кружится, тошнит, на свет смотреть нельзя, в Xbox играть нельзя, телевизор смотреть нельзя – вообще ничего нельзя!

– И что вы делали все это время?
– Десять игр – это примерно месяц. Первую неделю ничего не делал. Потом, как голова прошла, я сделал компьютерный тест и стал потихоньку крутить велосипед без нагрузок. Потом в тренажерный зал. Затем один на льду катался. Так и реабилитировался.

– Тем не менее у вас все равно оставались хорошие статистические показатели, и в драфтовых рейтингах вы котировались высоко. Рассчитывали, что вас выберут на драфте?
– Знаете, я не шел с такой мыслью на драфт. Мне агент сказал, что меня точно выберут. Вот я и полетел. Посидел там семь раундов и понял, что меня не выберут. Ну, ничего страшного.

– Но согласитесь, все-таки как-то странно, что Василевского выбирают в первом раунде, а вас не выбирают вообще. При этом "Вашингтон" забирает Сергея Костенко, который на МЧМ не сыграл ни одного матча.
– Я тоже об этом думал. Тем более он играет в России, а я в Канаде, если уж на то пошло. Я ему сразу написал после этого, поздравил. Может быть, мне где-то обидно, да, но это жизнь. Вон Антона Слепышева тоже не выбрали, хотя он котировался очень высоко. Ничего. Будем надеяться на следующий год.

– Это придает вам дополнительной мотивации перед новым сезоном?
– Конечно! Мотивации хоть отбавляй! Тем более в Саскатуне в следующем году будет проходить Мемориальный Кубок. Отличный повод мне его выиграть, не так ли?