Бывший нападающий «Спартака» и сборной СССР двукратный олимпийский чемпион Борис Майоров сказал, что ему больно видеть, что сейчас происходит с красно-белыми, вспомнил ,как увлекся хоккеем, и пожалел о том, что не уговорил Леонида Федуна объединить хоккейный и футбольный клубы.
- Когда вы заболели хоккеем?
- Сама атмосфера тех лет способствовала приобщению детей к спорту. Не скажу, что все поголовно стремились заниматься физическими упражнениями, но не уметь кататься на коньках считалось позорным. Я вырос рядом со стадионом на Ширяевом поле. Весь день после школы там пропадал. В итоге он привязал меня к себе. Арена была многофункциональной, поэтому летом мы играли в футбол и баскетбол, а зимой - в хоккей. Плюс там тренировались великие спортсмены того времени, причем не только футболисты и хоккеисты, но и баскетболисты, волейболисты и т.д. В годы моей молодости в спортшколу принимали детей только с 14 лет. Поэтому до этого возраста получал спортивное образование во дворе. Благодаря стадиону к 14 годам уже великолепно катался на коньках и неплохо обращался с мячом. В итоге записался в ДЮШС по хоккею с мячом. Тогда все начинали с бенди. Я, брат, Вячеслав Старшинов и другие неплохие игроки. Кстати, сейчас хоккеисты из-за недостатка техники бегут на коньках. Меня это удивляет. Хоккей с мячом учит людей именно катить по льду, а не бежать.
- Как же так получилось, что стали забивать шайбы?
- Страшно представить, но впервые взял в руки клюшку для хоккея с шайбой в 18 лет. До 1955 года в городском совете «Спартака» была замечательная команда по русскому хоккею. Мы всегда шли в тройке лидеров. В тот год клуб ликвидировали, так как хоккей с шайбой считался более перспективным направлением. Напомню, мне тогда было 18 лет. Я как раз должен был переходить из юношеского во взрослый хоккей. И тренерский совет «Спартака» посоветовал попробовать себя «в шайбе». Пришел в команду мастеров, меня не выгнали. Честно говоря, если бы клуб по хоккею с мячом не расформировали, вряд ли перешел бы на меньшую коробку. Плюс тогда у меня не было мыслей становиться профессиональным хоккеистом. Играл ради удовольствия. Хотел окончить институт и стать инженером. Получилось все непроизвольно.
- А как попали в футбол?
- Участвовать в соревнованиях начал в 17 лет. Мы выиграли первенство Москвы среди дворовых команд. И в газете «Московский комсомолец» написали, что в нашем составе выделялись братья Майоровы. Тогда старший тренер СДЮШОР «Спартака» Владимир Степанов, в прошлом замечательный футболист по прозвищу Болгар, прочитал эту статью и предложил нам с братом прийти на тренировку красно-белых. В ближайшее воскресенье уже играл в составе юношей в чемпионате Москвы. В 19 лет попал в первую мужскую команду. Она билась за медали первенства Москвы. По мастерству превосходили даже дубль. С 20 лет тренеры команды мастеров постепенно стали привлекать в первый состав.
- Могли ведь стать великим футболистом?
- Может быть. Сам Николай Старостин мне говорил: «Зря ты связался с хоккеем. Ведь мог стать отличным футболистом!» Но в 20 лет я уже привлекался в хоккейную сборную СССР, и там у меня все шло хорошо, поэтому что-то менять не хотелось.
- Как-то вам уж очень все легко удавалось.
- Очевидно, был способным. Я очень любил тренироваться. Всегда говорил и повторю, что на одном таланте далеко не уедешь. Должно быть трудолюбие. Самое интересное, что в родне ни до меня, ни после нет ни одного спортсмена высокого уровня. От кого получил в наследство любовь и тягу к спорту не знаю.
- Вы на высоком уровне играли и в футбол, и в хоккей. Какой из видов спорта вам ближе?
- Футбол – более творческий спорт. За 100 лет в хоккее не придумали ничего нового. Вратарь, два защитника и три нападающих. А в футболе все меняется каждый год. Помню, когда играл, была в моде схема 3-2-5, потом бразильцы придумали 4-2-4, а сейчас вообще не понятно кто на какой позиции играет. Плюс на поле у тебя девять партнеров, с которыми можно по-разному взаимодействовать. А на льду всего лишь четыре соратника. Но это не значит, что хоккей менее умный и техничный вид спорта. Надо быть очень искусным, чтобы в условиях силового единоборства на коньках контролировать шайбу и видеть коллег.
- Вы работали тренером, чиновником, менеджером клуба, комментатором. Что больше нравилось?
- Все. Жалею только об одном, что стал главным тренером «Спартака» в 1969 году. Не успел завершить карьеру игрока, как уже стал наставником тех ребят, с которыми еще год назад вместе выходил на лед. А такая ломка взаимоотношений влияет на микроклимат в команде. Хотя в то время вместе с коллективом дважды завоевал Кубок СССР. Но в 1971 году меня уволили. Ушел работать в спорткомитет СССР. Начинал с рядового сотрудника и дослужился до начальника управления. Потом спорткомитет возглавил новый человек, который поменял все руководство. Обо мне вспомнили в «Спартаке». Хотя перерыв в серьезной тренерской работе был 14 лет.
- Вы с братом и партнером по тройке Евгением Майоровым были не похожи друг на друга, но вас называют близнецами. Почему?
- Это неправильный термин. С медицинской точки зрения мы двойняшки. В детстве были очень похожи. Стали постарше – изменились.
- Часто ссорились?
- Очень. В юношеском возрасте постоянно. Да и когда играли вместе тоже. Никто из нас не любил признавать свою неправоту. Споры были и во время, и после матчей. Фразы звучали такие: «Почему пас не отдал, ты меня совсем не замечаешь, и т.д.». Ругались ли также со Старшиновым? Нет. Он же чужой человек. Отношения немного другие. Ты его спросишь: «Чего не отдал передачу?» Он ответит, что не видел. На этом разговор заканчивался. А с братом все-таки родственники. Одного ответа мало.
- В свое время Анатолий Тарасов пригласил в сборную вместо вашего брата Анатолия Ионова. Вы были не в восторге. Что тогда произошло?
- Никогда не шел против тренеров. Состав на турнир определяют наставники, это закон. Но если бы вместо Евгения поставили игрока, который был явно сильнее, никаких вопросов бы не было. Ионов замечательный человек, но не смог заменить брата. На том чемпионате мира он мучился с нами, а мы с ним. Старшинов его так задергал, что Ионов прямо на скамейке запасных заплакал. Анатолию Семеновичу нужны были подходящие партнеры. Ведь выиграл он Олимпийское золото в 1968 году вместе с Евгением Мишаковым и Юрой Моисеевым. Не могу понять, чем тогда руководствовался тренерский штаб. Да, наставники не должны объяснять хоккеистам свои решения. Но со мной и Страшиновым могли бы посоветоваться. Хотя бы объяснить причину. Более того, в СССР, если ты выпадал из обоймы первой сборной, тебе давали шанс реабилитироваться во второй команде. Брат сыграл одну встречу, стал лучшим хоккеистом по ее итогам. Но его отцепили и от второй сборной. Видимо, боялись, что он и дальше будет играть в том же духе. Придется брать обратно, а не хотелось.
- Говорят, вы были очень заводным хоккеистом, часто спорили с судьями и за разговоры получали штрафные минуты. Вы похожи на Александра Радулова по характеру?
- Абсолютно нет. Действительно, часто предъявлял претензии судьям, за что практически всегда получал 10 минут штрафа. Сейчас об этом жалею. Потом арбитры уже стали предвзято ко мне относится. Мол, надо приструнить парня, а то зазнался. Например, в одном из поединков мы замахнулись с соперником друг на друга клюшками. Меня посадили на скамейку штрафников, его - нет. Что касается игровых ситуаций, то старался сдерживать эмоции. Хотя внутри все горело. А Радулов себя сдерживать не умеет. Все выплескивает наружу. Но это нормально. Он, как и я, не любит уступать. Это естественное состояние для любого спортсмена.
- Звездная болезнь вас не обошла?
- Буду откровенен, болел. Мне кажется, практически все спортсмены страдают от этого недуга. В моей игре появилась некоторая разнузданность. Если раньше за споры с судьями удалялся раза два в год, то во время хворы сидел на скамейке штрафников чаще. А пока было время заказал бетон в щелково для фундамента под коттедж.
Совсем недавно один хоккейный человек пытался меня убедить, что Евгений Кузнецов очень скромный парень, и ему чуждо такое понятие как звездная болезнь. Ерунда! На мой взгляд, Кузя «температурит» прямо сейчас. Причем его вины в этом нет. Уверен, он хороший парень. Но его окружение делает все для того, чтобы Женя расслабился. В итоге я оказался прав. Он выплеснул эмоции наружу (Майоров в одном из интервью сказал, что не надо было вешать свитер Кузнецова под своды арены «Трактор», после чего игрок в микроблоге написал следующие слова: «Уважаемые специалисты, закройте свой рот, пожалуйста, по поводу моей майки, которая висит под сводами нашей арены»). В итоге звездная болезнь притупила у Кузнецова еще и чувство такта. Недуг проявляется по-разному, но мимо него мало кто проходит. В наше время еще были шансы, ведь о спортсменах не писали так много. А сейчас целые развороты посвящены конкретному лицу. Не успел Валерий Ничушкин забить гол за «Трактор», как на следующее же утро парня восхваляют все газеты. В такой обстановке трудно быть здоровым.
- Олимпийский чемпион Виталий Прохоров в одном из интервью сказал, что «Спартак» уже не его команда. Нет преемственности, поэтому сердце к ней не лежит как раньше. Вы болеете за родной клуб?
- Конечно. А за кого мне еще болеть? За «Динамо» или ЦСКА что ли? Конечно, смотреть, во что сейчас превращается «Спартак» больно. Самое страшное, что у клуба нет стратегии. Не понятно, как он собирается развиваться дальше. Либо красно-белые находят спонсора и пытаются бороться за мастеров с ЦСКА, СКА, «Ак Барсом» и т.д. Либо необходимо растить своих воспитанников. И есть третий, самый странный путь, по которому «Спартак» сейчас идет. Владельцы выделяют конкретную сумму на один сезон, и говорят, живите на эти деньги, как хотите. Такая ситуация повторяется из года в год. В итоге команда топчется на одном месте.
- Ходили слухи, что владелец футбольного «Спартака» Леонид Федун хотел объединить хоккейный и футбольный клубы.
- Отличная идея. Но у меня другая информация. Когда был президентом «Спартака», написал письмо Федуну с предложением объединиться. Был бы замечательный бренд. Федун решил посоветоваться с тогдашним гендиректором футбольного клуба Сергеем Шавло, который сказал, что это им не нужно и положил письмо в дальний ящик. Вряд ли Федун вновь готов вернуться к обсуждению этого вопроса.
- Из-за вас возник клич «Шайбу! Шайбу». Как это произошло?
- Я вышел на замену в составе футбольного «Спартака» в матче чемпионата страны против «Пахтакора». Даже сохранилась программа от 19 июля 1961 года. Помню, был полный стадион. В то время уже играл за хоккейную сборную. Кто-то из болельщиков начал кричать «Борис, шайбу, шайбу!» Я этого не слышал. Зато Николай Озеров, комментировавший ту встречу, отметил скандирование. С его подачи все и началось.
