Нападающий ЦСКА Александр Радулов рассказал об отъезде из «Нэшвилла» и нарушении распорядка команды.

— Вы про себя столько же плохого прочитали, сколько сейчас пишут про Ковальчука?

— Ничего не читал.

— Не обманывайте, вы всё читаете.

— Спортивную прессу изучаю, но интересуюсь другими видами спорта, хоккея мне и в жизни хватает.

— Но вас после отъезда из «Нэшвилла», кажется, критиковали меньше. Правда, и вы уехали иначе. Скажите честно, вы пили тогда?

— Да не пил я. Хотите знать, как все было на самом деле? Мы были в Финиксе, а наш отель находился в другой части города от места, где можно было поужинать. Мы ведь практически всей командой были в ресторане, кто-то ушел раньше. Я приехал на 15 минут позже отбоя. Возможно, это нарушение, но совсем не то, о котором все говорят.

— Но американцы говорили уверенно — пьяный.

— Я еще тогда сказал: «Давайте, я пройду экспертизу и докажу, что не выпил даже бокала пива, хотите кровь сдам». Мне отвечают, ничего не надо, ты пил. Хорошо, говорю, вы все решили, я ничего сделать не могу.

— При встрече накинетесь на того журналиста, который уличил вас в нарушении режима?

— Я его видел после этого.

— И?

— Да ничего не сделал. Знаете, если бы я вышел из себя, то это был бы пик его карьеры, об этом говорили бы еще долго, а меня бы выставили скандалистом. Хотя и я бы мог рассказать, в каком состоянии он уличил меня в «нарушении режима». Да ну его... Кстати, меня интересует ведение дел в суде недорого.

— Позвольте тогда об еще одном слухе. Где-то говорили, что вы, придя в ЦСКА, попросили взять своего брата — в качестве бонуса.

— Ох, про это расскажу с удовольствием. Игорь подписал контракт с ЦСКА, когда у меня вообще не было никаких переговоров с армейцами. Даже намеков не было. Тогда я рассматривал варианты со СКА и Северной Америкой, но только не с ЦСКА. Это потом в команду пришел Сергей Федоров и сделал предложение. Игорь к тому времени находился на полноценном контракте. Так что непонятно, кто кого из братьев перетащил.

— Не сомневался, что это всего лишь слухи, иначе бы Игорь сейчас не перешел в «Атлант».

— Вот видите. Я за своего брата переживаю, болею, но у него своя жизнь и своя карьера.